Не успели разъехаться из Луганска и Донецка междунродные наблюдатели, которые зафиксировали свободное волеизъявление жителей Донбасса, как в адрес Кремля посыпались обвинения. Солировал, как обычно, Белый дом.
«Если Москва продолжит игнорировать обязательства, задекларированные в Минске, и в дальнейшем будет прибегать к дестабилизации и опасным действиям, России придется заплатить более высокую цену», — заявила пресс-секретарь СНБ США Бернадетт Михан.
Не остался в стороне и генсек НАТО Йенс Столтенберг, который заявил, что «эти так называемые «выборы» демонстрируют продолжающиеся усилия России по дестабилизации Украины». Свои «пять копеек» вставила и канцлер ФРГ Ангела Меркель заявив, что выборы, прошедшие в воскресенье в сепаратистских регионах Украины, укрепляют западных лидеров в намерении сохранить режим санкций.
Западные лидеры уже не вспоминают факт, что в свое время сами поспособствовали срыву подписанным 21 января 2014 года соглашениям об урегулировании кризиса на Украине и в стране произошел переворот. Они не любят вспоминать и о том, что конфликт на Донбассе вспыхнул после того, как Киев отказался от диалога с жителями региона по вопросу о федерализации страны и гарантиях прав русскоговорящего населения. Запад постоянно забывает о своей негативной роли в гражданской войне на Украине и систематически кивает на Россию.
Обаме, Меркель, Стелтенбергу следовало бы почитать работы классика, блестящего английского историка и философа Арнольда Тойнби. Он задался вопросом, кто виноват в том, что между Западом и Россией давно пробежала черная кошка. И дал на него свой ответ: «русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада агрессорами значительно чаще, чем наоборот».
Кто сегодня на Западе будет читать старика Тойнби с его выводами, которые ну никак не вписываются в пропагандистские мифы Запада? Вся история конфликта на Донбассе уже сегодня пишется так, чтобы выставить Россию виновной во всех грехах. Вот почему мы предлагаем нашему читателю ознакомится с выдержками из знаменитой работы англичанина «Цивилизация перед судом истории».
***
На Западе бытует понятие, что Россия — агрессор, и если смотреть на нее нашими глазами, то все внешние признаки этого налицо. Мы видим, как в XVIII веке при разделе Польши Россия поглотила львиную долю территории; в XIX веке она угнетатель Польши и Финляндии и архиагрессор в послевоенном сегодняшнем мире. На взгляд русских, все обстоит ровно наоборот.
Русские считают себя жертвой непрекращающейся агрессии Запада, и, пожалуй, в длительной исторической перспективе для такого взгляда есть больше оснований, чем нам бы хотелось. Сторонний наблюдатель, если бы таковой существовал, сказал бы, что победы русских над шведами и поляками в XVIII веке — это лишь контрнаступление и что захват территории в ходе этих контрнаступлений менее характерен для отношений России с Западом, нежели потери с ее стороны до и после этих побед.
Варяги, заложившие первооснову русского государства путем захвата контроля над внутренними судоходными путями, что дало им власть над примитивными славянскими племенами в глубине страны, являлись, видимо, скандинавскими варварами, которых сдвинуло с места и привело в движение, и на запад и восток, распространение к северу западного христианства при Карле Великом.
Их потомки в собственной стране были обращены в западное христианство и появились вновь на российском горизонте как современные шведы: язычники, обращенные в еретиков, не излечившиеся от агрессивных устремлений. Другой пример: в XIV веке лучшая часть исконной российской территории — почти вся Белоруссия и Украина — была оторвана от русского православного христианства и присоединена к западному христианству после завоевания этих земель литовцами и поляками. (Польские завоевания исконной русской территории в Галиции были возвращены России лишь в последней фазе мировой войны 1939–1945 годов.)
В XVII веке польские захватчики проникли в самое сердце России, вплоть до самой Москвы, и были отброшены лишь ценой колоссальных усилий со стороны русских, а шведы отрезали Россию от Балтики, аннексировав все восточное побережье до северных пределов польских владений. В 1812 году Наполеон повторил польский успех XVII века; а на рубеже XIX и XX веков удары с Запада градом посыпались на Россию, один за другим. Германцы, вторгшиеся в ее пределы в 1915–1918 годах, захватили Украину и достигли Кавказа. После краха немцев наступила очередь британцев, французов, американцев и японцев, которые в 1918–1920 годах вторглись в Россию с четырех сторон. И наконец, в 1941 году немцы вновь начали наступление, более грозное и жестокое, чем когда-либо. Верно, что и русские армии воевали на западных землях, однако они всегда приходили как союзники одной из западных стран в их бесконечных семейных ссорах. Хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада — агрессорами значительно чаще, чем наоборот.
Русские навлекли на себя враждебное отношение Запада из-за своей упрямой приверженности чуждой цивилизации, и вплоть до самой большевистской революции 1917 года этой русской «варварской отметиной» была Византийская цивилизация восточноправославного христианства. Русские приняли православие в конце X века, и нужно подчеркнуть, что это был осознанный выбор с их стороны. В качестве альтернативы они могли последовать примеру степных хазар, принявших в VIII веке иудаизм, или, скажем, волжских булгар, которые обратились к исламу в X веке. Несмотря на эти прецеденты, русские отчетливо сделали свой выбор, приняв восточноправославное христианство от Византии; а после захвата Константинополя турками в 1453 году и исчезновения последних остатков Восточной Римской империи Московское княжество, которое к тому времени стало оплотом борьбы русского православного христианства и против мусульман, и против католиков, застенчиво и без лишнего шума приняло на себя византийское наследие.
В 1472 году Великий князь Московский Иван III женился на Софье Палеолог, племяннице последнего в Константинополе греческого обладателя короны Восточной Римской империи. В1547 году Иван IV (Грозный) короновал себя как царь, или восточноримский император; и хотя место не было занято, присвоение такого титула было дерзостью, учитывая, что в прошлом русские князья входили в паству Киевского или Московского митрополита, а тот, в свою очередь, подчинялся Вселенскому патриарху Константинопольскому — иерарху, который и сам был в политической зависимости от греческого императора в Константинополе, чей титул и прерогативы и взял на себя Великий князь Московский Иван IV Грозный. Последний и решительный шаг был сделан в 1589 году, когда правящего Вселенского патриарха Константинопольского, теперь уже турецкого подданного, побудили или заставили — во время его визита в Москву — поднять статус ранее подчиненного ему митрополита Московского до титула независимого патриарха. И хотя греческий Вселенский патриарх и по сей день признается «первым среди равных» глава православных церквей — которые, хотя и исповедуют единое учение и обряды, иерархически независимы друг от друга, — русская православная церковь с момента предоставления ей независимости стала де-факто наиболее значительной из всех православных церквей, поскольку она намного превосходила остальные численностью и, кроме того, единственная из всех пользовалась мощной государственной поддержкой.
Начиная с 1453 года Россия стала единственной сколько-нибудь значимой и авторитетной православной страной, не попавшей под влияние мусульман, а захват турками Константинополя был отмщен столетие спустя, когда Иван Грозный отвоевал Казань у татар. Это был новый шаг в освоении византийского наследия, и Россия не просто была приговорена к этой роли слепыми и безличными силами истории. Русские хорошо понимали, на что они шли: в XVI веке их политика была с подкупающей ясностью и уверенностью обрисована в знаменитом письме монаха Феофила Псковского, адресованном Великому князю Московскому Василию III, чье правление пришлось на период между Иваном III и Иваном IV:
«Церковь Древнего Рима пала из-за своей ереси; врата Второго Рима — Константинополя — были изрублены топорами неверных турок; но церковь Московии — Нового Рима — блистает ярче, чем Солнце во всей Вселенной… Два Рима пали, но Третий стоит крепко, а четвертому не бывать».
Узурпируя таким образом сознательно и намеренно византийское наследие, русские вместе со всем прочим восприняли и традиционное византийское отношение к Западу, что оказывало глубочайшее влияние на собственно российское отношение к Западу не только до революции 1917 года, но и после нее.
Византийское мнение о Западе не отличается особой сложностью, и его не так уж трудно понять людям Запада. На самом деле нам бы следовало даже сочувствовать ему, ибо оно проистекает из той же чрезвычайно нелогичной веры, которой мы и сами придерживаемся. Мы, «франки» (как называют нас византийцы и мусульмане), искренне верим, что являемся избранными наследниками Израиля, Греции и Рима — Наследниками Обетования, за которыми, естественно, будущее. Нас в этой вере не поколебали даже последние открытия в геологии и астрономии, так беспредельно раздвинувшие границы нашей Вселенной во времени и пространстве. От первородной туманности к одноклеточным, от одноклеточных — к первобытному человеку и далее мы все еще прослеживаем божественно предначертанную генеалогию, телеологически достигающую апогея именно в нас. Византийцы делают то же самое, с той только разницей, что они приписывают себе право первородства, которое, по нашим западным убеждениям, принадлежит нам. Византийская версия мифа говорит, что не франки, а византийцы являются Наследниками Обетования, избранным народом. Этот момент верования имеет одно совершенно практическое следствие. Когда Византия и Запад вступают в противостояние, Византия всегда права, а Запад всегда не прав.
Совершенно очевидно, что эти ортодоксальность и вера в предопределение, воспринятые русскими от византийских греков, столь же характерны для современного коммунистического режима, как и для прежнего, православно-христианского правления в России. Марксизм, разумеется, западное мировоззрение, но именно западное-то мировоззрение и разрушает западную цивилизацию; вот почему русскому человеку XX века, отцом которого был славянофил XIX века, а дедом — истый православный христианин, легко было стать убежденным марксистом. При этом не возникало необходимости изменять унаследованное им отношение к Западу. Для русского марксиста, как и для славянофила или православного христианина, Россия — всегда «Священная Россия», а западный мир, мир Борджиа и королевы Виктории, мир «Самопомощи» Смайлса или Таммани Холла, безусловно и навсегда погряз в ереси, коррупции и разложении. Мировоззрение, позволяющее русскому народу сохранять неизменным это традиционно негативное отношение к Западу и одновременно служить своему правительству инструментом индустриализации России, с тем чтобы уберечь ее от завоевания уже индустриализованным Западом, — это тот самый удобный, ниспосланный свыше дар богов, который сам падает в руки Избранного народа.
***
Выдержки из книги Арнольда Тойнби «Цивилизация перед судом истории»
