Авторы выражают искреннюю признательность Владимиру Богуну (Украина) и коллегам из Польши: Л. Попеку, начальнику Бюро доступа и архивизации документов отделения Института памяти народной в Люблине, Л. Кулиньской, историку из Кракова, А. Запаловскому, историку из Перемышля и Г. Баевичу из общества «Подкамень» за помощь в подготовке этого материала.

«Единственный урок, который можно извлечь из истории, состоит в том, что люди не извлекают из истории никаких уроков» — эти слова Бернарда Шоу как нельзя лучше характеризуют результаты местных выборов 2010 г. в Украине, на которых многие жители западных регионов отдали свои голоса националистической «Свободе», так называемому Всеукраинскому объединению, с каждым днем приобретающему все более профашистский характер, и его «провіднику» О. Тягнибоку.

Примечательно, что тогда лидер КПУ П. Симоненко в интервью «2000» предупреждал избирателей о возможных последствиях: «К сожалению, многие в Украине воспринимают Тягнибока и его «Свободу» как нечто несерьезное. Относятся, я бы сказал, крайне благодушно к этой национал-экстремистской группировке. Напомню, что Гитлера поначалу тоже воспринимали как клоуна» [1].

Петр Николаевич оказался прав. Свое настоящее лицо «Свобода» показала уже в январе 2011 г., после отмены указа В. Ющенко о присвоении звания Герой Украины С. Бандере. Наверняка многим запомнилась необычная сессия Львовского облсовета, которая проходила не в сессионном зале, а на улице возле памятника Бандере, запомнились истеричные крики депутата от «Свободы» И. Фарион про «егоїстичного», «агресивного» «українця» и «бандеризацію» держави» [2]; неприкрытые угрозы другого депутата — Ю. Михальчишина про «нашу бандерівську армію», которая вот-вот «перейде Дніпро, перейде Донецьк» и «викине ту синьожопу банду, яка сьогодні узурпувала владу, з України [3].

Однако настоящий националистический погром (по-другому это событие вряд ли можно назвать), который все население страны могло наблюдать воочию с экранов телевизоров, произошел во Львове 9 мая 2011 г., в День Победы.

С одной стороны — ветераны, представители провластных партий, общественные организации из разных регионов и обычные граждане, которые с детьми пришли на Марсово поле и Холм Славы почтить память погибших в Великой Отечественной войне и возложить венки на их могилы. С другой — активисты «Свободы» в спортивных костюмах, закрывающие лица масками, крики «Ганьба!», «Бидло!», «Бандера прийде, порядок наведе!», «Кагебісти, геть!». Это далеко не полный перечень «эпитетов», которыми награждали сторонники Тягнибока ветеранов войны и участников праздничного шествия. А дальше в ход пошли палки, камни, дымовые шашки, молодчики срывали с людей георгиевские ленточки, раскачивали автобусы с ветеранами, демонстративно сжигали красное Знамя Победы [4]...

В этой связи мы хотим напомнить читателям отправную, на наш взгляд, точку, с которой началось «победоносное» шествие «Свободы» по «теренам» Украины — печально знаменитое выступление О. Тягнибока про «жидов» и «москалів» на горе Яворина 17 июля 2004 г.

Впоследствии он объяснял журналистам: «На Яворині вшановується пам'ять полеглих слухачів підстаршинської школи «Олені» й їхнього провідника Роберта Мельника... Після мого виступу з вітаннями підходили багато людей. Серед них і... брат президента Петро Ющенко. Він перший потис руку, поцілував узасос і зробив комплімент, порівнявши мене з якимось визначним грецьким оратором» [5].

Невозможно было не обратить внимание на ту околесицу, которую в эйфории произносил Тягнибок: то он называл «Оленем» руководителя подстаршинской школы УПА, то уточнял, что «Олені» — это название школы, а ее «провідника» звали Роберт Мельник, который, «оточений солдатами НКВД... застрелив спочатку двох своїх тримісячних доньок, потім дружину, потім себе». Но и в этих словах смысл вывернут наизнанку, а история с Мельником настолько показательна, что мы к ней еще вернемся.

Памятник проводнику ОУН Карпатского края Ярославу Мельнику («Роберту»)

Впрочем, чему удивляться, если, по меткому наблюдению лидера КПУ, Тягнибок оказался «порождением Ющенко». И далее П. Симоненко пояснил свое определение: «Бывший, с позволения сказать, глава государства с его националистической, русофобской линией, политикой исторических обид — крестный отец Тягнибока (в политическом, конечно, смысле). Ющенко подготовил и старательно удобрил ту почву, на которой вырос Тягнибок».

Действительно, бывший Президент Украины впитал в себя идеи украинского национализма в радикальной (оуновской) интерпретации, что называется, с молоком матери. «2000» неоднократно рассказывали о темных пятнах в биографии его отца — Андрея Ющенко — в годы Великой Отечественной войны, но послевоенные годы, когда он «учительствовал» на Западной Украине, к сожалению, остались без внимания. Между тем именно в них, на наш взгляд, следует искать разгадку, а заодно и понять упрямое стремление его сына во что бы то ни стало придать «героический» флер бандформированиям ОУН-УПА.

Как стало известно из недавно рассекреченных документов контрольно-наблюдательного дела УКГБ по Сумской обл., обнаруженных в сентябре 2009 г., после войны отец В. Ющенко поддерживал тесную связь с оуновским подпольем, и не просто с рядовыми боевиками, а с представителями «Служби безпеки» (СБ) ОУН.

Так, в материалах дела (формуляр № 4552) Ющенко Андрея Андреевича, 1919 г. р., уроженца с. Хоружевка Недригайловского района, украинца, беспартийного, с высшим незаконченным образованием, указывалось, что по окончании войны он был освобожден американскими войсками в г. Флоссенбург, поступил на службу в армию США и активно использовался по «вылавливанию» остатков войск «СС» и сотрудников гестапо. Затем, легализовавшись на Украине и устроившись работать учителем в неполной средней школе с. Большая Каменка Коршевского (сейчас Коломыйского) района Станиславской обл., Андрей Андреевич завел «дружеские» отношения с референтом СБ Коршевского районного провода ОУН И. Сенькивом по кличке «Буковинец» и участниками районной боевки СБ. При этом «систематически встречался с ними на своей квартире и в других условных местах... при встречах с бандитами сообщал им сведения о наличии советско-партийного актива в населенных пунктах, а также о засадах, устраиваемых органами МВД возле его квартиры».

Перед арестом в 1947 г. «Буковинца», других боевиков СБ и их «симпатиков» А. Ющенко из Станиславской обл. заблаговременно скрылся, был объявлен в местный розыск и обнаружен уже в Сумской обл. по месту своего рождения — в с. Хоружевка. «Хитрый» (такую кличку дали ему в оперативных материалах чекисты) был взят в разработку и в 1950 г. в разговорах с направленными к нему агентами «Лихим» и «Дорожным», бывшими участниками подполья, подчеркивал, что сейчас главной задачей ОУН является сохранить свои кадры и «не вызывать подозрения со стороны безопасности, чтобы дождаться подходящего момента» [6].

Что имел в виду Андрей Андреевич, говоря о «подходящем моменте»? Учитывая, что в середине 40-х гг. УПА как единая сила была разгромлена, на арене оставалось лишь законспирированное вооруженное подполье, не имеющее возможности открыто выступать против советской власти. Поэтому все расчеты строились на том, что начнется третья мировая война (взрыв «Чумы» в терминологии оуновцев) между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции — США, которые к тому времени уже испытали на японском населении ядерное оружие, и Великобританией с одной стороны и Советским Союзом с другой [7].

ОУН (и вместе с ней А. А. Ющенко) делала ставку на первых. Правда, была «небольшая» проблемка, над которой «Хитрый» вряд ли задумывался — взрыв «Чумы» (а следовательно, и радиация) в любом случае затрагивал подавляющую часть территории Украины и проживающего на ней населения, но функционерам ОУН на это было наплевать.

После публикации этих документов закономерно возник вопрос: а случайно ли они были «найдены»? На него пресс-секретарь Ющенко И. Ванникова ответила уклончиво: «Про це в родині було відомо давно — Віктору Андрійовичу розповів сам батько». И сразу же пустилась в витиеватые рассуждения, объясняя задержку тем, что, мол, в период предвыборной кампании эти материалы, вместо того чтобы принести Ющенко определенные дивиденды, оппонентами были бы расценены как пиар-ход. И это, по мысли И. Ванниковой, «було дуже мудро з його боку» [8].

Виктор Ющенко возле могилы отца в Хоружевке

Тем не менее причина, думаем, совсем в другом. Ющенко не решился рассказывать об этом периоде жизни своего отца и его «дружбе» с представителями самой кровавой «ланки» бандеровского подполья, а следовательно, и напрямую связывать с его деятельностью самого себя по вполне объективным причинам: несмотря на тонны фимиама, который он неустанно воскурял перед националистическим алтарем все пять лет своей «каденции», повседневная жизнь оуновцев в 40—50-х гг. уж очень сильно противоречит тем откровенно лживым «героическим» картинкам, которые рисовали в заокеанской диаспоре и рисуют сегодня многочисленные «дослідники національно-визвольного руху».

В этой связи интересно разобраться, что вообще представляла собой «Служба безпеки», с которой «дружил» Андрей Андреевич. Ведь фрагментарные данные о ней, которые регулярно вбрасывались в информационное пространство из СБУ на протяжении последних пяти лет, не позволяли составить цельное представление и могли окончательно перевернуть все с ног на голову.

К примеру, бывший начальник архива СБУ В. Вятрович, который первым опубликовал эти материалы, заявлял в интервью: «...Вероятно, как и в каждой армии на каждой войне, в числе повстанцев были нарушавшие законы и совершавшие определенные преступления. Собственно, для того, чтобы предотвратить подобные проявления, в рядах подполья были созданы специальные структуры — в УПА это была Полевая жандармерия, а в рядах ОУН — Служба безопасности» [9]. Иными словами, в его интерпретации главной задачей СБ было поддержание порядка в рядах «повстанцев» и наказание провинившихся. На первый взгляд, человеку, не знакомому с деятельностью этой структуры и нравами, царящими в подполье, так и могло показаться. Между тем сами члены Центрального провода ОУН и участники «повстанческой» армии отмечали, что у СБ и ее боевок были совершенно другие функции.

Так, арестованный В. Кук («Лемиш»), руководитель Центрального провода ОУН после смерти Р. Шухевича, дал подробные показания по этому вопросу: «Говоря правдиво, следует сказать, что на допросах в СБ нередко применялись меры физического воздействия над лицами, которые подвергались задержанию и допросу». Далее он рассказал, что «Служба безпеки» получала от задержанных нужные показания, во многом не соответствующие действительности, путем «издевательств», поэтому затем принимались «неправильные» решения об убийствах и расстрелах. «Некоторые участники организации украинских националистов, работавшие в СБ, — объяснял Кук, — брали пример издевательств, избиений и убийств с немецких захватчиков. Эсбисты нередко действовали в этих случаях по своему усмотрению» [10].

Действительно, референтом СБ ОУН на ПЗУЗ («північно-західні українські землі») Н. Козаком («Смоком»), служившим в оккупацию в Виннице инспектором немецкой полиции [11], был изобретен специальный «станок» — аналог устройства, которое до этого активно применялось немцами для пыток заключенных концлагеря «Аушвиц». Суть «метода» заключалась в следующем: эсбисты связывали своей жертве руки, закладывали их ниже колен, связывали ноги, а затем между связанными руками и ногами вставляли крепкую палку и вешали ее со своей жертвой на две жерди. Допрашиваемого били по ступням и ягодицам, требуя сознаться в сотрудничестве с органами госбезопасности [12].

Еще одним способом получения признательных показаний в арсенале СБ ОУН было так называемое «цуркування»: допрашиваемому обвязывали голову тонким ремнем или крепкой бечевой, а затем постепенно накручивали их палкой до тех пор, пока череп не трескался [13].

Были у СБ и другие методы заставить человека признаться в «сексотстве» на МГБ. Так, в одном из сообщений чекисты, воочию наблюдавшие результаты следственной «практики» «эсбистов», информировали, что в июле 1945 г. участниками станичной боевки Жолковского района Львовской обл. были зверски замучены двое активистов. Их тела, найденные через несколько дней, носили следы садистских издевательств: руки и ноги выкручены и переломаны, глаза выколоты, волосы на голове вырваны.

4 августа 1948 г. бандбоевкой СБ Калушского надрайонного провода ОУН были захвачены и зверски замучены работавшие на территории Станиславской области геологи Наталья Балашова и Дмитрий Рыбкин. В захваченных чекистами документах СБ ОУН о Н. Балашовой говорилось следующее: «...При встрече с населением резко критиковала наше освободительно-революционное движение... Когда ее допрашивали о горизонтальном и вертикальном строении партии и комсомола, отвечать отказалась. В процессе 3-х дневного допроса умерла 7.8.48 г.» [14].

Для поиска геологов по горячим следам была создана оперативно-войсковая группа под руководством сотрудника Управления 2-Н МГБ УССР майора Тищенко, однако ее работа результатов не дала. Останки людей удалось обнаружить лишь спустя год, в августе 1949-го. Среди захваченных бумаг застрелившегося при проведении чекистско-войсковой операции референта СБ Карпатского краевого провода ОУН В. Ливого («Иордана») были обнаружены протоколы допросов Н. Балашовой и Д. Рыбкина и отчет референта СБ Рожнятовского районного провода ОУН «Зоряна». Вскоре был установлен и арестован «станичный» с. Суходол по кличке «Выдра», который и указал место, где были захоронены тела убитых. 1 августа в 3 км от с. Лецевка Рожнятовского района оперативная группа обнаружила сруб, где допрашивали геологов, и две разрытые лесными хищниками ямы.

Заместитель председателя Украинского института национальной памяти Д. Веденеев, работавший в свое время с этими материалами в Отраслевом Государственном архиве СБУ, указывает: «В них и поблизости были обнаружены два черепа, кости, две женские косы и перламутровую пуговицу от рубашки Рыбкина. Отец Дмитрия долго не верил в обрушившееся на него горе. Он добился, чтобы в январе 1951 года череп сына передали в Институт этнографии АН СССР, где работал знаменитый профессор Михаил Герасимов — основатель школы пластической реконструкции внешнего облика человека на основе скелетных останков... Безутешному отцу пошли навстречу» [15].

К слову, сами чекисты, тоже выполнявшие свою работу отнюдь не в белых перчатках, в своей внутренней переписке, не предназначенной для чужих глаз, эмоционально констатировали, что следственная и карательная практика СБ «превосходит по своей мерзости средневековье» [16]. Поэтому далеко не случайно Кук в своих показаниях вспомнил о «немецких захватчиках» — у эсбистов действительно были хорошие учителя. Характерно, что когда сам «Лемиш», в то время руководитель Провода ОУН на ПЗУЗ и непосредственный «зверхник» Н. Козака, поинтересовался следственным делом одного из «заключенных», то написал красноречивую резолюцию: «Если бы меня допрашивали таким способом, так я бы сказал, что я не руководитель ОУН, а абиссинский негус» («эфиопский император») [17]. Несмотря на это, «Смок» сохранил свою должность, а «Лемиш» и в дальнейшем активно способствовал своему выдвиженцу в его партийной карьере.

Тем не менее демонстративное оставление трупов на виду у всего села в подполье считалось нежелательным. В Инструкции для членов СБ существовала специальная градация, как следует разделять «ворогів України» и что делать дальше с их трупами — «робота суха або мокра». Под «мокрой» подразумевалось: оставлять трупы на месте, «при ліквідаціі пропагандивних трупів лишати... із карткою». Под «сухой» — не только уничтожать людей, но и скрывать трупы [18].

В приказе командованию СБ военных районов (1944 г.) конкретно детализировалось:

«Принимая во внимание новую обстановку... обратить внимание на такие пункты:

а) Всю работу и метод СБ проводить: только скрыто, конспиративно. Всякое оставление трупов, уничтожения трупов [на месте] или другие следы работы запрещается.

б)...За одного виновного члена семьи уничтожать всю родню» [19].

Для выполнения этого приказа и подобных ему и были использованы колодцы, в которых останки убитых и замученных людей продолжали находить вплоть до 90-х гг. Благодарим читателя нашего еженедельника В. Тарана из Киева, который обратил на это внимание. Будучи подростком в годы фашистской оккупации, он проживал на Волыни в с. Галиновка и мог воочию наблюдать «горезвісні криниці», в которые оуновцы сбрасывали трупы «насухо» ликвидированных односельчан...

В областном центре Ровно есть Театральная площадь, а на ней — памятный знак, установленный в 1997 г. и внесенный во все путеводители и городские справочники. Надпись на нем гласит: «Тут, на цьому місці, 4 січня 1945 року органами НКВС страчено славних борців за честь і свободу України — вояків Української Повстанської Армії Олександра Грицюка, Анатолія Зайчикова, Олексія Кирилюка, Володимира Логвиновича, Василя Подольця, Василя Слободюка, Миколу Слободюка, Степана Трофимчука». По большому счету можно было бы и не обратить на эту памятную доску внимания, но вот фамилии «увековеченных»...

Памятник на Театральной

площади Ровно. Читатели поймут иронию, если познакомятся с протоколами допросов этих

«славних борців», хранящимися в Государственном архиве Ровенской обл.

Так, обвиняемый Грицюк А. В. (кличка «Олько») на судебном заседании 17 апреля 1944 г. показал, что лично убил 25 человек, большинство которых были советскими военнопленными, бежавшими из немецких лагерей и искавшими приюта у местного населения. По его словам, «мы их [просто] вылавливали и уничтожали». Одуревший от крови, он был уверен, что таким образом «приносит пользу УПА» [20].

Карательной боевкой другого обвиняемого — А. Кирилюка (клички «Гамалия», «Рубач») — в количестве 9 человек, которые действовали при районном референте СБ ОУН Ровенского района «Макаре», на протяжении 1943—1944 гг. в селах Ровенского района было уничтожено более 70 семей (свыше 140 чел.) мирных граждан за лояльное отношение к советской власти и отказ помогать подполью [21]. Как показывал 27 июня 1944 г. на допросе Кирилюк, разъезжая по селам, они заходили в дома подозрительных для «Безпеки» местных жителей, с порога расстреливали их.

Впоследствии он так объяснял свою позицию: «Мне казалось, что все население западных областей Украины только и мечтает о создании «самостоятельной» Украины... МАКАР заявил мне следующее: «Для того, чтобы ОУН могла вести борьбу за создание «самостоятельной» Украины, необходимо уничтожить всех врагов оуновцев. А для этого нужно иметь всюду глаза и уши. Вот для чего и создана служба безопасности... и «боевки» в составе 10—12 человек, непосредственно расправляющихся с нашими врагами...

Основа нашей работы — это преданность делу ОУН. Пусть у вас не дрогнет рука, когда вы видите мучения своей жертвы. Помните, что чем больше уничтожите врагов, тем ближе час нашей победы» [22].

Третий обвиняемый, эсбист Н. Слободюк, показал, что, как правило, расстрел жертв производился лишь в исключительных случаях. По его словам, было «необходимо экономить патроны». Поэтому в арсенал эсбистов к «станку» и «цуркуванню» добавился еще один «метод» — так называемое «путування». Здесь веревку набрасывали не на голову, а на шею, после чего два эсбиста медленно тянули ее за концы в противоположные стороны до тех пор, пока жертва не задохнется. Затем с трупов снимали заинтересовавшую эсбистов одежду, обувь (к примеру, Н. Слободюк снял с двух убитых украинцев в возрасте 30—35 лет понравившиеся ему ботинки) и сбрасывали в глубокий колодец [23].

Наконец, еще один обвиняемый, В. Слободюк, показал, что колодец, в который они сбрасывали привезенные на подводах трупы расстрелянных и «запутованных», находился в урочище Гробина, рядом с с. Дядьковичи Ровенского района, в усадьбе поляка Ивана Куровского, и был глубиной «30—35 сажней» (около 70 м).

Сам Куровский избежал участи «опробовать» свой колодец на себе и успел вместе с женой и тремя малолетними детьми выскочить через кухонное окно и нескошенным полем пробраться в лес, а затем бежать в Ровно. Поэтому вместо него первым в колодец отправили человека, который его и выкопал, — поляка Владислава Лободинского, по-уличному Копача, которого эсбисты убили и сбросили туда вместе с женой и двумя детьми — «всего 4 человека»

Затем пришел черед украинцев. Согласно показаниям того же В. Слободюка, в ноябре 1943 г. СБ «арестовала» в с. Грушвица две украинские семьи, одна в составе четырех человек, другая — трех, а затем «все 7 человек, без исключения — дети и взрослые, были расстреляны и брошены в колодец» [24].

Не стоит думать, что ликвидация жертв «насухо» практиковалась ОУН только в отношении украинцев. Как было показано на примере В. Лободинского и его семьи, с польским населением «кресов» поступали так же, хотя, казалось бы, зачем оуновцам стесняться убивать своих врагов? «Мокрая работа» с «пропагандистскими трупами» куда лучше воздействовала бы на поляков, чтобы побудить их массово покинуть Западную Украину. Тем не менее трупы поляков оуновцы старались скрыть от населения, и подходящим для этого местом вновь служили все те же колодцы.

Так, 30 августа 1943 г. в Любомльском районе Волынской обл. было совершено нападение боевиков из соединения групп УПА «Завихост» во главе с Ю. Стельмащуком («Рудым»), командиром военного округа УПА Туров, и «симпатиков»-украинцев на польское население с. Островки и Воля Островецкая. В течение нескольких часов они убили более 1000 безоружных селян, из них в Островках — 469, в Воле Островецкой — 569. Оставшееся имущество разграбили, а постройки сожгли; был убит также местный священник и сожжен костел. В результате Островки и Воля Островецкая были стерты с лица земли, и сегодня на их месте раскинулось поле и пастбище.

17—22 августа 1992 г. усилиями «Общества друзей Кременца и Волынско-Подольской земли» из Люблина (Польша) было произведено вскрытие двух массовых захоронений, находящихся на территории бывших польских сел. В процессе эксгумации установлено, что людей убили топорами, дубинами, палками, молотками, а также из огнестрельного оружия.

Рядом с могилами был найден засыпанный камнями и землей колодец. В ходе раскопок зондажной канавы, на глубине 1,5 м наткнулись на очертания старого котлована, ниже, на глубине 1,8 м, нашли балку обшивки. Котлован расширили и углубили до открытия всего контура обшивки колодца. Из него изъяли фрагменты частично обугленной древесины, рухнувшие доски обшивки и обугленную солому, от которой исходил характерный запах гари. Когда глубина котлована достигла 2,2 м, из ила достали первые человеческие кости и череп.

В то время как кости из общей могилы были без жира и местами подверглись сильной эрозии, кости, поднятые из колодца, были черные, тяжелые, не носили следов эрозии и образовывали почти полный скелет.

Начальник Бюро доступа и архивизации документов отделения ИПН в Люблине д-р Л. Попек, присутствовавший при эксгумации, рассказывал: «Эксгумацию в Островках мы завершили во второй половине дня 22 августа 1992 года. В ящиках, приготовленных колхозом, останки были перевезены на кладбище в Островках и сложены в могилу, которую оставили открытой до похорон 30 августа. Также колхоз приготовил дубовый крест для установки на месте нового захоронения.

Результаты эксгумации, проведенной в Островках 20—22 августа 1992 года, позволяют сделать следующие выводы:

1. По истечении 49 лет с момента трагедии показания только одного свидетеля оказались достаточными для обнаружения общей могилы в месте, в котором ландшафт и покрытие территории не давали никаких признаков ее локализации...

2. Эксгумация в Островках подтвердила данные о том, что во время убийства польского населения, проживающего в селе, тела убитых людей сбрасывали в колодцы.

На основании результатов исследования скелета, поднятого из колодца, принимая во внимание сохранившийся устный рассказ, можно судить, что это скелет Владислава Кувалка, которому было более 90 лет и который погиб в результате выстрела из огнестрельного оружия в правую теменную область» [25].

...Возвращаясь к ровенскому эпизоду, скажем, что 4 января 1945 г. на Театральной площади по приговору суда все участники бандбоевки были публично повешены. В 90-е гг. «национал-патриоты» предпринимали попытки их реабилитировать, однако Ровенская прокуратура после повторного рассмотрения дел установила: приговор вынесен обоснованно и осужденные реабилитации не подлежат. Тогда «национал-патриоты» наплевали на выводы прокуратуры и «борців за честь і свободу України» все равно увековечили.

Символичны и события вокруг колодца. 24 августа 1991 г., после падения ГКЧП СССР, была провозглашена независимость Украины, двадцатилетие которой отметили в этом году на государственном уровне. Но именно в этот день двадцать лет назад тысячи людей из с. Дядьковичи и его окрестностей в Ровенском районе собрались совсем по другому поводу: они отдавали последнюю дань памяти жертвам, замученным почти полстолетия назад. Останки погибших подняли из глубокого колодца на хуторе Доброволька в бывшем подворье Ивана Куровского.

Как пишет ровенский историк П. Русин [26], после освобождения Ровенщины предпринимались две попытки — в апреле и июне 1944 г. — поднять останки, но оба раза этого сделать не удавалось из-за смрада разложившихся трупов, от которого люди задыхались даже в противогазах. К тому же оуновцы забросали колодец гранатами и минами, которые могли взорваться в любой момент, засыпали его камнями, бревнами и землей.

Со второй попытки все же удалось поднять останки пяти жертв, простреленную пилотку, военную фуражку и клочки одежды. К. Музычук из Новоселок узнал в них остатки пиджака своего сына (очевидцы — дети и две женщины из Дядьковичей — подтвердили, что видели, как шестеро вооруженных мужчин вели окровавленного парня, который умолял, чтобы его отпустили). Инженер-капитан Фомин, руководивший работами, разрешил отцу взять эти лоскутки на память о сыне.

И только летом 1991 г. воины-саперы вытащили из колодца останки 67 тел. Распознать кого-либо было уже невозможно...

Вечером 24 августа в Киеве депутаты Верховной Рады в торжественной обстановке приняли Акт провозглашения независимости Украины. Утром того же дня в Дядьковичах на Ровенщине извлеченные из колодца жертвы были похоронены в братской могиле, над которой насыпан курган.

Благополучно дожил до Дня независимости и Василь Степанович Кук. В отличие от своих боевых «побратимов», которые покончили с собой или были ликвидированы чекистами в затхлых бункерах, «Лемиш» вместе с женой Ульяной Крюченко 23 мая 1954 г. был арестован и 4 мая 1955 г. подписал Декларацию о политическом признании победы советской власти над националистическим подпольем. 14 июля 1960 г. указом Президиума Верховного Совета СССР № 139/82 он и его супруга были помилованы с освобождением от уголовной ответственности, а 19 сентября 1960 г. Василь Степанович зачитал по радио свое знаменитое обращение к украинцам в эмиграции, которое неоднократно ретранслировалось по радио и было опубликовано в газете «Вісті з України», предназначенной для распространения в диаспоре [27].

О Куке вспомнили через десять лет. В 1970 г. председателем КГБ УССР был назначен В. В. Федорчук, который взялся за «Лемиша» всерьез. Сотрудники комитета подобрали несколько томов архивных материалов о террористической деятельности подполья на Волыни, возглавляемого Куком. Пожалуй, главными этой «коллекции» были документы о Дерманской трагедии, развернувшейся в волынском селе, где в 40-х гг. находился «постій» (ставка) «Лемиша» и других оуновских функционеров [28]. «Дермань! Знаєте Ви, що таке Дермань?... Ні, Ви не знаєте, що таке Дермань. Це дуже простора і дуже барвиста казка. Вже здалека розгортається вона цілими милями вправо і вліво... І горе Вам, чоловіче, коли Ви не митець, не поет або, принаймні, звичайний фотоаматор. Зупиніться, знімайте капелюх і старанно вітайте цю царицю волинських сіл» — так поэтически описывал с. Дермань, что в Здолбуновском (ранее Мизочском) районе Ровенской обл., ее уроженец, известный и почитаемый в определенных кругах писатель У. Самчук.

Через двадцать лет, в 1957 г., другой не менее почитаемый представитель творческой интеллигенции, Д. Павлычко, будет описывать «царицу волынских сел» уже в других красках:

На Волині, у Дермані сталося:

Із землі просочилася кров!

Вороння ненаситне зліталося

До смутних нерозквітлих дібров.

Та здавалось мені, що не ворони,

А бандерівські хижі кати

Прилетіли в покинуті сторони

Заховати криваві сліди

Позмішати ту кров із землицею,

Щоб її не побачили ми...

Я стояв над страшною криницею,

Де джерела забиті кістьми...

О событиях, так изменивших облик древнего села в годы войны и в первые послевоенные годы, сегодня вспоминать не любят. Сведений о них не найти ни в справочниках, ни в красочных буклетах, зазывающих туристов посетить эту жемчужину Волыни. А если кто из местных «национально-ориентированных» «краєзнавців» об этом и вспоминает, то привычно использует уже затертый штамп о знакомых читателям «2000» «переодетых энкавэдэшниках» [29]. Однако в 50-е гг. в подобных «мистификациях» a priori не было нужды, ибо о них знала и помнила вся Украина...

После оккупации Волыни в Дермани активизировалось оуновское подполье, в селе периодически бывали крупные оуновские функционеры. К примеру, осенью 1944 г. после совещания командного состава УПА в Мизочском районе в доме референта УЧХ («Українського Червоного Хреста») Волынского краевого провода ОУН «Медуны», врача по профессии, проживал первый командир УПА, а затем УПА-«Північ» Д. Клячкивский («Клим Савур»). Он был серьезно болен, и «Медуна» планировала достать для него во Львове необходимые медикаменты.

Навещали Дермань и референт СБ Провода ОУН Н. Арсенич («Михайло»), и политреферент Я. Бусел («Галина»), а под конец 1944 г. оказался в селе и Василь Кук. К тому времени он командовал группировкой УПА-«Південь», которая зимой 1943—1944 гг. перешла через советско-немецкий фронт и расположилась в Кременецких лесах на стыке Ровенской и Тернопольской обл.

В Дермани находились явочные квартиры «Лемиша», содержали которые жители села Ф. Бухало и И. Шевчук. В конце января 1944 г. Кук приезжал из Кременецких лесов в Дермань и жил в доме у Ф. Бухало. Там же после своего бегства из восточных областей скрывался подчиненный Кука Н. Свистун («Ясень»), командир соединения «Холодный Яр» УПА-«Південь», со своим адъютантом «Нетягой» и боевкой личной охраны [30].

Тогда же в юго-западных районах Ровенской обл. активизировались контакты «повстанцев» с вермахтом и оккупационными административными органами.

В конце января 1944 г. боевки УПА установили связь с представителями разведотдела кампфгруппы СС полицайфюрера Г. Прютцмана. Они проводили агентурную разведку и использовались немцами в качестве диверсионных отрядов против наступающей Красной армии. По словам представителя разведотдела штурмбанфюрера СС Шмитца, «они в разведке сослужили ценную службу и в значительной степени дополнили картину о советских бандах...[но] отряды УПА могут использоваться только для разведывательной и диверсионной деятельности, а не для ввода в бой на фронте» [31].

После ареста «Лемиш» всячески пытался обойти этот скользкий для себя вопрос. В показаниях он собственноручно написал: «Особисто я ніякої участі в переговорах з німцями не приймав і тому по цьому питанню знаю небагато. Всіма справами, що стосувались переговорів між німцями і ОУН, керував особисто і безпосередньо сам Бандера... В 1944 р., коли радянська армія прогнала німців майже з усіх областей України... представники німецької армії пробували договорюватися з окремими командирами відділів УПА про заключення перемир'я в районі дій тих командирів. Командування УПА таких командирів, які самочинно вступали в переговори з німцями, передавало до суду і карало» [32].

Думается, Василь Степанович неуклюже лукавил. Многие командиры УПА, которые входили в контакты с немцами в юго-западных районах Ровенщины, подчинялись непосредственно «Лемишу». Более того, чрезмерная прыть своего подчиненного, действовашего через голову начальства, очень не понравилась Р. Шухевичу. Последний, хотя и сам имел такие контакты, однако тщательно скрывал их от подчиненных и собирался отдать за это В. Кука под показательный трибунал [33].

Вообще взаимоотношения между Куком и Шухевичем были, мягко говоря, далеки от идеальных. «2000» уже писали [34], что в мае 1946 г. в Подгаецком районе Тернопольской обл. чекистами был обнаружен «бункер» «Лемиша». В результате анализа захваченной там переписки Шухевича и Кука чекисты констатировали: «Деловые взаимоотношения между главарями ОУН обострены, и они не доверяют друг другу по совместной работе, а «Лемиш» даже игнорирует и не выполняет указаний Шухевича» [35].

«Документальными данными установлено,— отмечалось в другом сообщении МГБ УССР, — что между Шухевичем и «Лемишем» имеются серьезные разногласия по организационным вопросам, которые вызвали личную неприязнь одного к другому» [36].

Шухевич обвинил Кука в том, что тот одобрил проведенную Н. Козаком («Смоком») «чистку» на Волыни и со своего уровня вступил в переговоры с немцами. Кук в долгу не остался и зимой 1945 г. запретил связной Шухевича Г. Дидык у него появляться, проигнорировал требование сдать руководство отрядами УПА на Волыни и в Подолье и приказал изъять из пропагандстских материалов лозунг «Хай живе командир УПА Тарас Чупринка!».

Эти трения подтверждала Г. Дидык. По ее словам, «Лемиш» категорически не желал вмешательства Шухевича в дела подконтрольных ему Волыни и Подолья [37].

Вместе с тем на волынской базе Василя Степановича происходили и другие события, о чем в книге «Одиссея Василия Кука» написал Д. Веденеев: «Основной резиденцией «Лемиша» в заключительный период войны служило село Дермань Мизочского района Ровенской области. Вокруг мест пребывания руководства ОУН и УПА Служба безопасности вводила усиленное агентурное обеспечение... Однако нельзя не признать, что действия ретивых эсбистов в этом населенном пункте привели к известной «Дерманской трагедии» [38]. А предыстория, заставившая нервничать теперь гражданина СССР В. С. Кука в преддверии повторного ареста, такова. В октябре 1955 г. в Волынской обл. в результате длительной и сложной агентурно-оперативной комбинации была уничтожена одна из последних бандбоевок ОУН на Волыни — группа С. Линника («Рыжего»). Характерно, что, как и много раз до этого, главаря банды ликвидировали не чекисты, а его же «боевые побратимы». По результатам операции, секретарь Волынского обкома КПУ И. С. Грушецкий информировал ЦК, что «згадана банда... здійснила 60 серйозних бандитських проявів з убивством радянських громадян». Но главным было другое: «Під час обшуку бандитських тайників було виявлено три молочних бідони, в яких знаходилась націоналістична переписка і література, в тому числі вироки на убитих радянських громадян і зброя: два станкових і два ручних кулемети та чотири гвинтівки» [39].

Как указывает Д. Веденеев, «[захоплені в ціх бідонах] документи пролили світло на механізм трагедії волинського села й дозволили дійти висновку, що дерманська різанина стала наслідком спланованої референтурою СБ на ПЗУЗ акції [залякування і ліквідації підозрілих]» [40].

Высокая концентрация в одном районе оуновских функционеров, наличие важных структур по обеспечению подполья (в Дермани функционировала школа младших командиров УПА, мастерские по ремонту оружия, производству мин и изготовлению одежды) требовали особых мер охраны. Однако с этим были проблемы. Как указывалось в одном из «Суспільно-політичних оглядів» ОУН по южным районам Ровенской обл. за ноябрь 1943 г., «найбільшою таки причиною, що таємниці наших сіл стають відомими ворогові, є слабе вироблення нашого населення, шо ще не навчилося держати «язик за зубами». Подчеркивалось: «В багатьох випадках про ...[організаційні] сховища... знає усе село. А в селі є різні люди. Тут також у великій (а навіть в найбільшій) мірі винні наші кадри, що сами не вміють зберігати таємниць і так виховали населення» [41].

В этой связи руководство СБ принимает срочные меры и перебрасывает в район Дермани несколько боевок под началом В. Андрощука («Вороного»). Помимо охраны главарей, в селе создается сеть из легальных членов ОУН для наблюдения за местными жителями и выявления потенциальных «агентов НКВД». В. Кук, видимо оправдывая мероприятия по охране собственной персоны, в одном из интервью заявлял: «Если мирное население это — агент, и выдает других людей, ясно, что вы его застрелите, потому что он ваш враг» [42]. «Врагов» набралось много, но об итогах дерманской «операции» «Лемиш» предпочел умолчать.

В колодце села Устенское Второе (бывш. Дермань Второй)

были найдены останки 16 жителей

Тем не менее они стали известны: «По данным местных властей и КГБ... в селе эсбисты уничтожили около 450 человек... В 1957 г. извлеченные из колодцев и братских могил останки жертв были торжественно перезахоронены... В. Андрощук на відкритому судовому процесі в Дубно [в 1959] визнав, що особисто вбив 73 осіб, з яких лише кілька були радянськими військовослужбовцями» [43]...

...В марте 1957 г. секретарь Ровенского обкома КПУ А. Денисенко информировал Киев, что при расчистке одного из заброшенных колодцев села Дермань (в 1946—1991 гг. носило название Устенское по имени протекающей рядом речки Устьи) в нем на 60-метровой глубине были выявлены останки приблизительно 16 человек, включая детские кости. Оказалось, что они принадлежат бывшим односельчанам, которые были зверски убиты и сброшены туда оуновскими боевиками на протяжении 1944—1948 гг.

От редакции. В выдержках из документов сохраняется орфография оригинала.

Окочание, пожалуйста, читайте в следующем номере

1 Симоненко П. Недооценивать опасность неофашизма нельзя. — «2000», №46 (534), 19—25 ноября 2010 г.

2 http://zaxid.net/newsua/2011/1/13/142014/

3 http://zaxid.net/newsua/2011/1/13/135011/

4 Новацкий А. 9 мая во Львове. Неонацизм как болезнь украинского общества

5 http://gazeta.ua/index.php?id=111132

6 «Історія з грифом «секретно»: В'ятрович В. Бандерівець Юшенко.16.12.2010; «Хитрий» проти чекістів. 22.12.2010.

7 Росов О. Миф о «переодетых энкавэдэшниках». — «2000», №45 (389), 9—15 ноября 2007 г.

8 http://umoloda.kiev.ua/number/1817/180/64476/

9 http://sbu.gov.ua/sbu/control/uk/publish/article;jsessionid=055A811982BFBCCFDDB36F9751BC5144?art_id=74056&cat_id=73839

10 Отраслевой Государственный Архив Службы Безопасности Украины (ОГА СБУ), Ф.13, Д. 372, Т. 54, Л. 120—135.

11 ОГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 31, Л. 197.

12 ОГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 20, Л. 121.

13 ОГА СБУ, Ф.13, Д. 376, Т. 49, Л. 195.

14 ОГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 103, Л. 101.

15 Веденеев Д. Украинский фронт в войнах спецслужб: исторические очерки. — Киев: К.И.С., 2008. — С. 398, 399.

16 ОГА СБУ, Ф.13, Д. 376, Т. 49, Л. 194.

17 ОГА СБУ, Ф.13, Д.372, Т.101, Л.182, 183.

18 ОГА СБУ, Ф.13, Д. 372, Т. 22, Л. 265—267 об.

19 ОГА СБУ, Ф.13, Д. 372, Т. 56, Л. 198, 199.

20 Государственный архив Ровенской области (ГАРО), уголовное дело 10012, Т. 2, Л. 374—380.

21 ОГА СБУ, Ф. 2, Оп. 87, Д. 78, Л. 160.

22 ГАРО, уголовное дело 10012, Т. 2, Л. 327—336; ОГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 29, Л. 56—62.

23 ГАРО, уголовное дело 10012, Т. 2, Л. 456—460

24 ГАРО, уголовное дело 10012, Т. 2, Л. 406—413; П. Русин. Ой у полі криниченька... — «Коммунист», № 81, 82, 28.10.2005 г.

25 Popek Leon. Cmentarz parafialny w Ostrowkach na Wolyniu», wydawnictwo: Towarzystwo Przyjaciуі Kamieсca i Ziemi Woіyсsko Podolskiej. — Lublin, 2005 r. — S. 425

26 Русин П. Ой у полі криниченька... — «Коммунист», № 81, 82, 28.10.2005 г.;

27 Веденеев Д. Одиссея Василия Кука. Военно-политический портрет последнего командующего УПА. — Киев: К.И.С.,2007 г. — С. 164, 168, 171.

28 Веденеев Д. Одиссея Василия Кука... С. 108, 172, 173.

29 Наиболее типичный образчик подобного «творчества» — книга члена Украинской Народной партии Н. Руцкого. (См. Руцький М. Вони виборювали волю України: історична повість. — 2-е вид., допов. та перероб. — Луцьк: Волин. обл. друк., 2009. — С. 562). По уверениям автора она написана на основе «численних документально-історичних матеріалів».; Многочисленные компиляции из нее содержатся в произведениях «национально-ориентированных» малограмотных украинских блогеров Live Journal.

30 ОГА СБУ, Ф. 9, Д. 75, Т. 2, Л. 183—202.

31 ОГА СБУ, Ф. 65, Д. С-9079, Т. 1, Л. 247.

32 ОГА СБУ, Ф. 6, Д. 51895-ФП, Т. 3, Л. 197—200.

33 Веденеев Д. Украинский фронт в войнах спецслужб... — С. 349.

34 Росов О. Охота на «Волка». Ликвидация Романа Шухевича. — «2000», № 42 (530), 22—28 октября 2010 г.

35 ОГА СБУ, Ф. 65, Д. С-9079, Т. 1, Л. 340.

36 ОГА СБУ, Ф. 11, Д. П-1518, Л. 11.

37 Вєдєнєєв Д., Биструхін Г. Повстанська розвідка діє точно і відважно. — Київ: К. І. С., 2007. — С. 160.

38 Веденеев Д. Одиссея...— С. 107.

39 Центральный Государственный Архив Общественных Объединений Украины (ЦГАООУ), Ф.1, Оп. 24, Д. 4081, Л. 9—11.

40 Вєдєнєєв Д., Биструхін Г. Двобій без компромісів. Протиборство спецпідрозділів ОУН та радянських сил спецоперацій. 1945—1980-ті. — Київ: К. І. С., 2007. — С. 159 (ссылка на ГА СБУ, Ф. 2, Оп. 59, Д. 16, Т. 2, Л. 61).

41 ГАРО, Ф.Р-30, Оп. 2, Д. 33, Л. 162, 163.

42 Гогун А. Украинская повстанческая армия в воспоминаниях последнего главнокомандующего (интервью с Василием Куком) — «Новый Часовой» (Санкт-Петербург), № 15—16, 2004 г.

43 Вєдєнєєв Д., Биструхін Г. Двобій без компромісів... — С. 159; Д. Веденеев. Одиссея... — С. 107.

2000.net.ua, Олег РОСОВ, Владимир ВОРОНЦОВ