Колодец на территории Дерманского монастыря,
в котором находился оуновский схрон. В стенах были
прорыты большие норы — монахи помогали
боевикам скрываться

А. Денисенко писал: «Про звірства оунівських бандитів свідчать такі факти: в піднятих з криниці останках людських трупів виявлено череп людини з забитим в нього залізним зубом з борони. Другий череп був пронизаний наскрізь шворнем. Знайдена петля кабелю з закруткою-знаряддя, яким бандити душили людей.

В останках по прикметах були впізнані ряд жителів села. Так, ГОЛОБУРДА Надія визнала, що щелепа з двома стальними зубами і золотою коронкою її рідної сестри, замученої бандитами в 1944 році. ЛИС Олена впізнала шерстяний світер, в якому був схоплений її чоловік, теж вбитий в 1944 році...

Колхозницы Елена Арсеньевна Лыс с внуком (справа), опознавшая мужа при извлечении из колодца останков, и Ульяна Семеновна Довбенко (слева), в семье которой от рук боевиков погибло семь человек

Всього в цьому селі за роки німецької окупації і в перші роки після визволення села Радянською Армією оунівськими бандитами замучено і вбито понад 450 чоловік» [44].

Дом, в котором размещалась «Служба безпеки» ОУН.
В этом колодце тоже были найдены останки жертв

Это документ местного обкома партии. Следующий еще серьезнее: сообщение Управления КГБ по Ровенской обл. о реакции местного населения на организованные похороны; оно основано на перлюстрации писем. Безусловно, сегодняшние «национал-патриоты» поднимут крик о незаконности этих действий, но не будем забывать о проблемности региона в 40—50-е гг. и о все еще функционирующем оуновском подполье. Поэтому в данном случае действия областного КГБ были вполне адекватными и обоснованными. Но главное, сегодня эти письма позволяют узнать о реальных, а не выдуманных современными пропагандистами настроениях жителей Волыни, во всяком случае значительной ее части.

Мы не можем позволить себе процитировать все полностью, но приведем наиболее характерные места.

Из письма жителя села Т. Галабурды сыну, проходящему службу в Советской армии: «Митя, еще с тех пор, как возник мир, я думаю, что не было таких похорон как сегодня, народу было около 3-х тысяч, приходили люди из других сел посмотреть такие похороны и отдать честь отцам, матерям, сестрам и братьям. ...Во второй Дермани люди решили очистить колодец, но когда начали чистить, то стали доставать человеческие кости. Стояли врачи и определяли по костям, какие люди: младенцы или старики. Тот, который чистил колодец, через каждую пару минут получал уколы, ибо тяжко было работать, был тяжелый воздух. Достали целых черепов 16, было так, что через глаз на другую сторону головы были проткнуты колом, а сплетенная коса была воткнута в рот женщине, а между ног воткнут кол... Дорогой сын, страшное событие было в то тяжелое время, а сегодня хоронили. Колхоз сделал три гроба, затем собрали кости, сложили в гробы и эти трупы находились в конторе во второй Дермани. В час дня со всех сторон сошлись люди, прибыл оркестр и проводили их на кладбище» .

Из письма жителя с. Буща Ю. Антонюка: «Я еще раз возвращусь к тем, которых обнаружили в колодце, у них были колья во ртах, веревки на шее. Люди узнавали своих сестер, братьев по зубам, по косам. Даже у одной девушки были заплетены косы, а один мужчина стоял на ногах, а только прикоснулись к нему, так он посыпался»

Из письма жителя Дермани А. Атоманца к М. Шавронской: «Столько на похоронах было людей, что в мире никто не видел так много, были со всех сел района нашего и половина Здолбуновского и Острожского. Кости везли в 3-х гробах на 2-х колхозных грузовых машинах, а за машинами шел духовой оркестр из Мизоча, за оркестром школа несла венки, обмотанные черными лентами с надписями, за школою шли люди

...Выступали 18 докладчиков, в т. ч. Женька ШЕПЕЛЬЧУК... Когда Женька произносила речь, так люди так кричали, что в небе было слышно и она сама также плакала, рассказывала и о убийстве нашего Коли и своих сестер...

Один из выступающих говорил: «Россия (Советский Союз. — Авт.) воевала за то, чтобы люди были грамотные, зажиточные, за землю, а за что воевали те, которые побросали в колодцы своих сынов, отцов? Отцы, говорит, старались, добывали воду себе и сынам, а сыны людей туда набросали». Не могу всего описать, возможно, еще раз буду у Вас до Пасхи, тогда расскажу»

Из письма жителя села А. Ковальчук своей сестре И. Ковальчук: «Вспоминали и о тех душегубах, которые поприходили домой и за углами прячутся, считают себя большими богами. Безусловно, таким ...может, и придется оставить дом, ибо сами люди заклюют их, как негодяев» [45].

И, важно отметить, эти слова не были пустыми угрозами. Результаты на-блюдения за поведением дерманцев после похорон полностью подтверждало ими написанное. Сегодня «национал-патриоты» неуклюже пытаются списать все грехи на пресловутые «спецбоївки НКВС», но тогда жители Дермани хорошо знали, кто на самом деле стоит за массовыми убийствами в селе. Более того, называли конкретные имена рядовых эсбистов, промышлявших во время войны и затем легализовавшихся после минимальных сроков отсидки или амнистии.

К примеру, житель села Е. Мацюк, у которого от рук эсбистов погибли дочь с мужем, в беседе с оперативным источником прямо заявлял: «Пусть бы сюда пришел ШЕВЧУК Василий и на все это посмотрел, ибо убийство этих людей — дело его рук»

Другой житель, Р. Бойко, у которого эсбист Шевчук в компании еще двоих боевиков — С. Дзюбенко и Р. Андрощука — зверски убил отца и мать, открыто возмущался советской властью из-за дарованной Шевчуку амнистии и требовал предоставить право отомстить лично.

Колхозница Е. Кравчук, после гибели своих детей в одиночку воспитывающая внучку, критиковала органы власти за то, что они не применяют к бывшим оуновцам более жестокое наказание: «Этих бандитов, руки которых в крови ... надо на куски резать за их злодеяния. Моя рука не дрогнет сделать это над теми, кто повинен за наше горе»

«Некоторые граждане, — сигнализировали сотрудники областного УКГБ в Киев, — выражают стремление лично расправиться с ШЕВЧУК Василием Сидоровичем — одним из активных участников банды ОУН, вышедшим с повинной в июле месяце 1947 года»

То же подтверждало и агентурное наблюдение. Так, агент УКГБ «Бедный» 10 марта 1957 г. сообщал, что жители прямо высказывают свои требования к органам советской власти убрать из села бывших боевиков ОУН, возвратившихся из мест заключения.

В результате бывшие эсбисты, узнав о настроениях в селе, массово повалили в колхозную контору с просьбой разрешить им выезд за пределы Ровенской области и подсказать, «каким путем» это лучше сделать. При этом эсбист Шевчук жаловался председателю колхоза Лищуку и «со слезами на глазах высказывал опасение, что односельчане его могут убить» [46].

Возвращаясь к Василю Степановичу Куку, отметим, что собранные чекистами материалы, прежде всего о трагедии в Дермани, обоснованно требовали по-вторного возбуждения уголовного дела против «Лемиша». И хотя прямых подтверждений личной его причастности к эсбистскому произволу выявлено не было [47], уже сам факт руководства подпольем ОУН на ПСУЗ и местопребывание в Дермани и окрестностях в тот период, когда эсбисты ради его «безпеки» выискивали по селу «подозрительных» и отправляли их в колодцы, говорил сам за себя. Поэтому рассчитывать еще на одну амнистию уже не приходилось.

Однако судебный процесс не состоялся и в этот раз. Современные авторы [48] затрудняются объяснить причину, почему «Лемиш» избежал расстрельной статьи, и невнятно указывают на некую политическую ситуацию. Мол, советская власть не захотела собственными руками создавать еще одного мученика в глазах Запада и героя для «национально ориентированной» части украинцев внутри страны.

 

Мы же поддерживаем совершенно другое объяснение. Учитывая покладистость «Лемиша» на предыдущих допросах (в документах констатировалось: «На следствии ведет себя спокойно, показания дает без особого запирательства»); добровольную выдачу закопанных в молочных бидонах подпольных архивов Провода ОУН с адресами, шифрами и кодами переписки с заграницей; написанные собственноручно «соображения» о нейтрализации остатков подполья, наконец, транслируемое по радио обращение к украинцам в диаспоре [49], чекисты не стали вменять в вину Куку эсбистский террор на Волыни. А что более вероятно, вспомнили его странную и весьма неоднозначную роль в ликвидации своего предшественника [50], объективно способствовавшую успешному завершению органами госбезопасности УССР длительной операции по розыску Шухевича.

Как бы там ни было, вместо расстрельной статьи органы ограничились применением мер, найдя невинный предлог. Получив информацию, что «Лемиш» активно контактирует с диссидентским движением, его в рамках оперативной разработки «Блок» в 1972 г. всего лишь уволили из Института истории АН УССР, где он в то время исполнял обязанности старшего научного сотрудника отдела историографии и источниковедения. После чего Василь Степанович устроился поставщиком на комбинат «Укрбытреклама», где спокойно и проработал до выхода на пенсию в 1986 г. [51]

После провозглашения независимости В. Кук активно включился в работу, издал несколько книг, стал членом Главной булавы Всеукраинского братства ОУН—УПА и возглавил его научный отдел. Умер 9 сентября 2007 г., не дожив четырех месяцев до своего 95-летия. И здесь впору напомнить читателям официальную статистику. По указанию председателя КГБ УССР В. В. Федорчука в 1973 г. 10-й (архивно-учетный) отдел подготовил для Верховного Совета «Справку о количестве погибших советских граждан от рук бандитов ОУН за период 1944 —1953 гг.». В феврале 1990 г. КГБ обнародовал эти данные, и с тех пор они приняты в качестве официальных: потери советской стороны в вооруженном противостоянии с националистическим подпольем на Западной Украине за указанный период составили 30 676 чел. [52]

Между тем сами чекисты неоднократно отмечали, что эти данные не могут считаться окончательными.

К примеру, в справке В. В. Федорчука указано, что наибольшие потери советской стороны пришлись на 1945 г. — 3451 чел. А в справке МВД УССР от 28 мая 1946 г., подготовленной министром внутренних дел УССР Т. А. Строкачем для ЦК КП(б)У, указано, что потери советской стороны за 1945 г. составили 1072 чел. при проведении операций против бандподполья и 7395 чел. — в результате бандпроявлений.

Сравним цифры 3451 и 8467 — разница составляет более 5000 чел.! [53]

Далее. По справке Федорчука потери по Львовской и Дрогобычской обл. совокупно составили за 1944—1953 гг. 7968 погибших. А согласно данным Львовского УМВД (май 1946 г.), количество погибших только по Львовской обл. (без Дрогобычской, которая вошла в состав Львовской позже) и только за два неполных года (август 1944 г. — май 1946 г.) составили 5088 чел. Среди них — 218 председателей сельсоветов и их заместителей, 406 бойцов истребительных батальонов, 44 учителя, 3105 крестьян (в т. ч. 497 детей) [54].

Тем не менее цифра 30 тыс. признана официальной и фигурирует во всех научных и публицистических изданиях.

Как эмоционально заметил по этому поводу покойный профессор В. Масловский, погибший в 1999 г. в подъезде собственного дома после выхода книги «З ким і проти кого воювали українські націоналісти в роки Другої світової війни», «такие безответственные заявления являются кощунством и непростительны перед памятью десятков тысяч убитых, задушенных, зарезанных, замученных! О каких 30 тысячах человек может идти речь, когда за неполных два года в половине нынешней Львовской области погибло от рук националистических убийц около четырех тысяч человек!» (Здесь Масловский сознательно не учитывал более 1300 человек, которые приходились на «енкаведістів» і «більшовиків». — Авт.) А это страшное кровопролитие, как известно, длилось до начала 50-х годов и охватывало семь (!) западных областей (за исключением Закарпатской области, где такие инциденты и акции были эпизодичными).

Абсолютно ясно, что в цифре 30 тысяч не нашлось места тем, кого бандеровцы насильно уводили в лес и там жестоко убивали, как и тем, которых тайно бросали в колодцы или закапывали в лесу, как и тем, которых бросали с камнем на шее в озера и реки. В официальных донесениях не значатся до сих пор и те, которые «пропали без вести», среди них и жители отдаленных хуторов, о которых в то драматическое время забыли не только секретари сельских Советов (чтобы зафиксировать исчезновение человека), но и Бог!»

И останки людей в дерманских «криницях» Здолбуновского района, обнаруженные в 1957 г., и жертвы из колодца на подворье И. Куровского в Ровенском районе, обнаруженные в 1991 г., являются наглядным тому подтверждением. Естественно, в официальную статистику, ограниченную 1953 г., они уже не вошли. Поэтому следует честно признать, что указанные в справке Федорчука данные о погибших не соответствует действительности, а реальные цифры потерь от действий оуновского подполья по районам, областям и в целом по Украине до сих пор отсутствуют.

Правда, попытки установить реальное количество жертв все же предпринимались. В конце 80-х — начале 90-х гг. на волне массовой реабилитации участников националистического подполья, которую активно пропагандировали пришедшие к власти в западных регионах «национал-патриоты» местного разлива и стоявшие за их спиной лоббисты из диаспоры, в редакции западноукраинских газет стали поступать многочисленные письма с предложениями провести поименный учет всех жертв бандеровского террора и составить на основании полученных данных «Книгу памяти». Некоторые газеты откликнулись на это предложение, и такие списки стали составляться.

Так, в газете «Червоний прапор», издававшейся бывшим Ровенским обкомом КПУ и облсоветом, в 32 номерах (с 20 декабря 1990 г. по 8 июня 1991-го) были опубликованы имена жертв, время и место их гибели. Поименный учет погибших велся на основании информации, полученной от непосредственных свидетелей убийств, родственников и односельчан. Понятно, что эти списки составлялись спонтанно, а потому не могут претендовать на всеобъемлющий характер. Тем не менее они представляют большой интерес, т. к. позволяют составить четкую картину масштабов террора и установить категории лиц, против кого этот террор был направлен в первую очередь. Стоит добавить, что за все время публикации фамилий и имен погибших не по-следовало ни одного официального опровержения этих данных, а потому нет оснований ставить под сомнение их объективность.

Всего в этом мартирологе насчитывается 25 044 жертвы, из них мужчин — 13 108, женщин — 6788, стариков — 3358, детей и подростков (до 18 лет) — 2962. А ведь Ровенщина не самая большая из семи западных областей. Меньше всего жертв зафиксировано в Закарпатской обл., но если количество убитых подпольем ОУН в каждой из остальных областей спрогнозировать, опираясь на данные по Ровенской обл., то получится около 150 тыс. чел. Если с «Лемишем» ситуация понятна, то со смертью проводника ОУН «Роберта Мельника», чью память ежегодно «чествует» на Яворине О. Тягнибок ясно далеко не все.

Для начала уточним, что звали его Ярослав, а Роберт — не имя, а оуновское «псевдо».

Я. Мельник

За время руководства Проводом ОУН Карпатского края (1945—1946 гг.) на «ввереной» ему территории было совершено 853 бандпроявления, в том числе 66 диверсий и 252 теракта.

В 1945 г. Я. Мельник участвовал в разработке одной из тактических схем ОУН — «Дажбог», о которой писали «2000». Напомним, она предполагала переход к «бункерной» войне, действиям мелкими группами и перенос основного удара с военных и чекистов на гражданских лиц [55]. Реализуя эту схему, подручные «Роберта» в Карпатском крае убили 84 чекиста, 146 красноармейцев, 122 бойца истребительных батальонов и 132 работника партийных и советских органов. Т. е. тех, кого в разумении оуновцев можно отнести к «оккупантам», было убито 484 человека. А вот т. н. «сталінських посіпак» (в оуновской терминологии, а говоря нормальным языком, — сторонников советской власти и простых граждан) боевики «Роберта» уничтожили свыше 800.

Для Я. Мельника, его жены Антонины (в девичестве Король) и личной охраны на крутом лесистом склоне горы Яворина возле с. Липа Долинского района (тогда Болеховского) Ивано-Франковской обл. был оборудован капитальный бункер. Он представлял собой дот с двумя просторными комнатами, через который протекал ручей, и лазом протяженностью около 150 м с запасным выходом. После того как бункер был готов, «Роберт» приказал негласно ликвидировать всех строителей этой «архітектури резистанса». С трех сторон бункер был неприступен и дополнительно оснащен минами натяжного действия, а вход в него, одновременно являвшийся амбразурой, прикрывал ящик с землей, замаскированный под ландшафт [56].

Тем не менее ликвидировать «Роберта» в его чудо-бункере чекистам все же удалось, и способствовали этому следующие обстоятельства.

6 ноября 1946 г. секретарь Станиславского обкома КПУ М. В. Слонь на-правил в Киев сообщение, в котором информировал:

«Реализуя поставленную решением Политбюро ЦК КП(б)У от 4/Х-1946 года задачу усиления ударов по руководящим звеньям ОУН—УПА, докладываю Вам о ликвидации краевого проводника провода «Карпаты» «Роберта» и ближайших его соучастников. Успешному проведению... операции по ликвидации «Роберта» способствовал захваченный 21 октября с. г. ... раненный бандит... по кличке «Лиман», оказавшийся следователем СБ краевого провода «Карпаты»...

Майор Костенко

Учитывая это, было принято решение немедленно организовать войсковую операцию по ликвидации «Роберта»... Руководство операцией было возложено на начальника ОББ УМВД майора Костенко» [57].

Здесь уместно ненадолго прерваться и привести описание этого события в интерпретации «нацио-нал-патриотических» авторов. Так, некий Микола Когут в книге «художньо-документальних (sic! — Авт.) нарисів» «Герої не вмирають» пишет об обстоятельствах ликвидации Мельника следующее:

«Чотири доби метр за метром промацували чекісти гору... А повстанської криївки не було.

— Еще раз, еще... — до хрипоти кричав майор Костенко. Сам, заляпаний болотом з ніг до голови, носився, як навіжений по горі. — Я пообещал товарищу Слоню найти бандитов и слово сдержу. Искать, искать...

Тільки під самий вечір 31 жовтня 1946 року криївка Роберта була знайдена... Роберт наказав затягувати переговори, щоб спалити важливі документи...

Тої першої листопадової ночі 1946 року впали, як герої — Ярослав Мельник — «Роберт», крайовий провідник ОУН; Антоніна Король-Мельник, друкарка проводу... й інші підпільники. Вічна їм слава!» [58].

Некоторые «исследователи» добавляют к этой и без того героической картинке душераздирающие подробности, которые, видимо, имел в виду Тягнибок, когда говорил о «застрелених тримісячних доньках». Они уточняют, что в бункере погиб только один ребенок «Роберта», при этом периодически возникает путаница: одни пишут, что погиб сын, другие, как еще недавно утверждала украинская «Википедия», — дочь. Могут успокоиться и те и другие: у «Роберта» в подполье действительно родилась двойня, но сын вскоре умер и был похоронен на кладбище с. Суботов, а дочь родители передали на воспитание А. Бучко в Болеховскую слободу. Вера Мельник-Тымчишин благополучно здравствует по сей день в Калуше и периодически посещает Яворину, где, к слову, ежегодно бывает и Тягнибок [59].

Но даже и без этой неразберихи с детьми смерть «Роберта» в этом изложении, на первый взгляд, выглядит вполне достойной. В унисон М. Когуту об этом повествует и близкая к экс-президенту Ющенко газета «Україна молода»: «До останнього набою відстрілювалися повстанці, залишивши тільки для себе кулі, щоб не здатися ворогові живими» [60].

Между тем сохранившиеся документы напрочь разрушают эту «героическую» картинку. И чтобы расставить в конце концов все точки над «i» в этой грязной истории, позволим себе процитировать обширный фрагмент из сообщения секретаря Станиславского обкома КПУ М. В. Слоня.

«Операция была начата 26 октября... Лишь на 7-е сутки, в 4 часа дня 31 октября в предполагаемом месте на горе Яворино... был обнаружен схрон, в котором укрывалась группа бандитов. При подходе к схрону послышались выстрелы. На предложение руководителя операции майора Костенко сдаться, бандиты ответили отказом, однако все же вступили в переговоры с явной целью затянуть время. Желая захватить «Роберта» и находившихся с ним лиц живыми, руководители операции всю ночь вели переговоры и перестрелку с бандитами, засевшими в бункере. На рассвете 1 ноября внутри бункера послышались выстрелы, и в 6 часов утра один из бандитов, находящихся в бункере, заявил, что он перестрелял всех своих соучастников, а сам желает сдаться живым... Последний назвал себя охранником «Роберта» и сообщил свою кличку «Ясный»... С помощью сдавшегося бандита из схрона было извлечено 6 трупов, однако «Роберта» среди них не было. При допросе «Ясный» заявил, что около часу ночи «Роберт» предложил замуровать его с женой и техническим референтом СБ краевого провода по кличке «Скала» в специальном тоннеле, который имел отдельный выход на поверхность земли...

Перед тем, как укрыться в тоннеле, «Роберт» сделал распоряжение находившемуся в схроне коменданту его личной охраны «Левко», что после того, как он будет замурован, произвести взрыв ранее ими заминированного бункера и подходов к нему, одновремено подорваться всем оставшимся его участникам, и тем самым скрыть всякие следы о нем, «Роберте». Давая это распоряжение, «Роберт» полагал, что после взрыва, когда уйдут войска, ему удастся открыть выход из тоннеля и бежать...

По распоряжению тов. Костенко бункер был взорван, что помогло обнаружить вход в тоннель. При движении в тоннеле бойцов раздался выстрел. Как оказалось, «Роберт» и его жена были мертвы, а «Скала» застрелился при подходе бойцов» [61].

Остается добавить: последующие раскопки показали, что Мельник, который хотел отсидеться в замурованном тоннеле, после взрыва чекистов оказался намертво придавлен землей. Хомин («Скала») пытался откопать своего «зверхника», но убедившись, что это бесполезно, а выходы из убежища блокированы, покончил с собой [62].

Как видим, сказки о мужественной гибели руководителя ОУН Карпатского края не имеют ничего общего с реальностью — мужеством здесь и не пахнет. Не будем заниматься морализаторством, отметим лишь, что во все времена считается геройством, если командир, жертвуя собой, пытается спасти подчиненных, а не наоборот, ценой смерти «боевых побратимов» сберечь собственную шкуру.

Обелиск для братской могилы

Если отбросить словесную шелуху от «дослідників», в сухом остатке получается следующее: один «нескоренний» («Лиман»), едва оказавшись в руках чекистов, спасая собственную шкуру, сдал место укрытия своего главаря; второй, сам главарь, такой же «нескоренний» (Я. Мельник — «Роберт»), опять же ради спасения собственной шкуры, отправил на убой своих подчиненных (правда, как крыса, задохнулся под завалом); ну и третий «нескоренний», рядовой боевик («Ясный»), видя такой «беспредел» своего «зверхника», не будь дураком, тоже захотел спасти шкуру и, сдавшись чекистам, выдал им тайну туннеля.

У Бернарда Шоу есть горький афоризм: «Что скажет история? — История, сэр, солжет, как всегда». Жизнь показывает, что сегодня та история, которую усиленно конструирует «Свобода», действительно лжет. Вбивая в головы подростающего поколения героические картинки о Мельнике-«Роберте» и на примере «Роберта» собираясь воспитывать молодых украинцев, эта политическая сила всеми силами пытается навязать обществу уроки «правильной», националистически выверенной истории, но сама так ничему и не научилась.

Об этом напомнил и лидер КПУ П. Симоненко в своем выступлении в Верховной Раде по следам львовских событий 9 мая: «На жаль, але я змушений констатувати, що історія вчить декого тільки тому, що нічому не вчить. Я маю на увазі 33-й рік минулого століття, коли на тлі так званої «демократичної» ейфорії, міжнародний та німецький капітали привели до влади Адольфа Гітлера» [63].

Жизнь не только показывает, но и на многочисленных примерах ежедневно и наглядно убеждает: уроки из собственного прошлого извлекать необходимо.

От редакции. В выдержках из документов сохраняется орфография оригинала.

44 ЦГАООУ, Ф.1, Оп. 24, Д. 4532, Л. 3—5.

45 ЦГАООУ, Ф.1, Оп. 24, Д. 4532, Л. 10—14.

46 ЦГАООУ, Ф.1, Оп. 24, Д. 4532, Л. 14—17.

47 Веденеев Д. Одиссея... С. 108.

48 Веденеев Д. Одиссея... — С. 171, 172; Мазуренко В., Іщук О. Василь Кук — Головний Командир УПА. — Рівне: видавець Олег Зень, 2008. — С. 40

49 Веденеев Д. Одиссея... — С. 165—167.

50 Росов О. Охота на «Волка... — «2000», №42 (530) 22—28 октября 2010 г.

51 Веденеев Д. Одиссея... — С. 172, 173.

52 ОГА СБУ, Ф. 13, Д. 372, Т. 103, Л. 9—11.

53 ЦГАООУ, Ф. 1, Оп. 23, Д. 2967, Л. 25.

54 Государственный Архив Львовской Области (ГАЛО), Ф. П-3, Оп.6, Д. 283, Л. 32.

55 Росов О. Миф о «переодетых энкавэдэшниках». — «2000», № 45 (389), 9—15 ноября 2007 г.

56 Будрин Л. С., Хамазюк И. В. и др. Подрывная деятельность украинских буржуазных националистов против СССР и борьба с нею органов государственной безопасности (для служебного пользования) — М: редакционно-издательский отдел Высшей школы КГБ при Совете Министров СССР, 1955. — С. 118.

57 ЦГАООУ, Ф.1, Оп. 23, Д.2961, Л. 139,140.

58 Когут М. Герої не вмирають. — Дрогобич: Відродження, 2001. — С. 19, 20.

59 svoboda.org.ua/diyalnist/novyny/002846/

60 umoloda.kiev.ua/regions/72/163/0/10423/

61 ЦГАООУ, Ф.1, Оп.23, Д.2961, Л.140—143.

62 Будрин Л. С., Хамазюк И. В. и др. Подрывная деятельность украинских буржуазных националистов... — С. 118, 119.

63 Симоненко П. Выступление в Верховной Раде 11 мая 2011 г.

Олег РОСОВ, Владимир ВОРОНЦОВ, 2000.net.ua